На очарование, людскую любовь

Его наговаривают на любой предмет, который вы носите с собой.
Знающие люди рекомендуют наговорить его на самую обыкновенную английскую булавку, которую после нужно приколоть к одежде с внутренней стороны, чтобы никто не увидел, в районе левой груди, головкой обязательно вверх. Если вы наговорите заговор на другой предмет (например, на кольцо), то придется носить его убранным в платочек и держать в сумке. А это, согласитесь, не так удобно, как булавка, которую вы не выроните, не потеряете, и приколоть сможете незаметно к любой одежде.

Со постели мягкой к чистому источнику, с Господнего благословения почерпну я воды в небесном колодце. Та вода дороже перстней золотых, милей палат белокаменных, кубков посеребренных. А водица та – красота. Я умою в ней бело лицо, и буду казаться молодым молодцам, старым старикам, пожилым мужикам, дряхлым старушкам, молодым девицам, пожилым вдовицам краше солнца красного, месяца ясного, луча утреннего. Казалась бы моя красота всем и всякому во всякий раз, во всякую минуту и всякий день, пала бы она им на сердце и на глаза. Аминь.

Заговор читают на новую Луну, на крещенскую воду, которой потом умываются.


Встану, благословясь, выйду, перекрестясь.
Пойду далече в чистое поле,
Приду под вечер во широко раздолье.
Во широком поле тропу найду,
Пойду не оступлюсь,
Ни о какой камень не запнусь.
Матерью прощенная,
Отцом-батюшкой благословленная
От всего роду племени ушла
И бел-горюч камень алатырь нашла.
Держит тебя бел-горюч камень, земля,
Моет тебя роса и сушит тебя заря.
Ты, роса Божья, меня умывай,
А ты, зорюшка ясная, утирай,
Мать-земля и отец-небо, спасай.
Нарядите меня (имя) в облака,
Чтоб на лик мой упала небесная красота.
И как на зарю люди зарятся, глядят
И как они красно солнышко
Каждый день видеть хотят,
Так чтоб и на меня зарились и глядели,
Каждый Божий день видеть хотели
Старухи и старики, парни и мужики,
Малые ребята, озорные девчата,
Вдовицы-молодицы и у кого седые косицы.
Заря Мария, заря Маремьяна,
Заря пасхальная Ульяна,
Очи мои осветите, красоту наведите.
Млад светел месяц в тын положу,
Ризою Господней себя окружу.
Святою, крещенской водою умоюсь.
Как зрят с великой любовью цари,
Все державные государи, князья, бояре,
Сановитые люди да баре, пестрые власти,
Крестьяне, суды, богатые купцы и корчмари,
Как зрят они все на Господа Бога,
На Саваофа, на лики ангелов и архангелов,
На святителей и крестителя,
На маковки золотых церквей,
На самых высоких и красивых людей,
Так бы и на меня, рабу Божью (имя), все глядели,
Отказать бы мне в своей улыбке не смели.
Глядели бы не нагляделись,
Смотрели бы не насмотрелись.
Была бы я им милей солнца красного,
Белей и светлей месяца ясного.
Гоню свою плохоту, зову себе красоту.
В баскую красоту облекаюсь
С силой сильною знаюсь.
Никому меня не бранить, не ругать.
На чело мое красота и Божья благодать.
Духом свои слова укрепляю,
Чудо творением благословляю.
Сколь глух глухой, сколь слеп слепой,
Не сказал бы на меня плохого никто,
Не видал бы мое дурное никто.
Царя Давида почитали и прославляли,
И чтоб меня отныне так любили и уважали.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.

Читать по четным дням перед зеркалом:


Стану я раба Божья (имя) поутру,
Помолюсь и во поле пойду,
В поле на четыре стороны погляжу.
На восточной стороне есть стена,
Та стена самим Богом заговорена.
В каменную стену вмурованы три ларца,
А на тех ларцах – печать старца.
Один ларец с иконами святыми,
Второй ларец с каменьями дорогими,
Третий ларец полон злата и серебра
И разного богатого добра.
И как на то добро люди
Зарятся и глядят,
В руки взять,
Унести к себе в терем хотят,
Не могут насмотреться, налюбоваться,
Не перестают этой красоте умиляться,
Так бы и на меня
Люди не могли насмотреться,
Нарадоваться и наглядеться.
Любили бы меня и хвалили,
Добрыми словами возводили,
С месяцем иль с солнцем
Меня сравнили,
Ни за что бы меня не бранили.
Сотворитесь и сбудьтесь мои слова
Во все дни и во все мои года.
Ныне, присно,
Во веки веков.
Аминь. Аминь. Аминь.