МИФЫ и РЕАЛЬНОСТЬ - ДОМОВОЙ

ХОЗЯЕВА ПРОСТРАНСТВ - ДОМОВОЙ

Поздний вечер в крестьянской избе.

Время идет к полуночи. Уснули после тяжелого дня хозяин с хозяйкой. На печи спят дети. На половике около печи свернулся клубочком кот. В хлеву мерно жует сено корова, дремлют кони, угомонились овцы. Тишина и покой царят над крестьянской усадьбой. Но кто-то не спит. Какой-то странный маленький старичок (всего-то примерно метр ростом), заросший седой бородой, появляется в дверях хлева. Одет он в белую рубаху с красным поясом, домотканые штаны и лапти. Неспешно, по-хозяйски обходит скотину, заботливо подбрасывает корове свежего сена, подгребает корм ей прямо под морду. Затем направляется к лошадям, чистит и гладит их, расчесывает гривы, заплетает им в гривах косички, такие мелкие и тугие, что расплести их почти невозможно. Из шалости и озорства обвивает овцам копыта жгутами сена — недолюбливает старичок овец, больно бестолковая скотина.

Управившись со скотом, старичок обходит весь двор. В углу рассыпалась поленница — старичок подбирает разбросанные дрова и аккуратно складывает их. Вот валяется на боку кадушка — это дети днем играли и перевернули ее. Старичок ставит кадушку на место. Потом, неслышно ступая, он заходит в дом, оглядывает избу, спящих в ней людей и удовлетворенно кивает головой — все в порядке. В доме чисто. Печь, как и полагается, на ночь закрыта заслонкой — чтобы из семьи не убывали тепло и богатство. На припечке выстроились в ряд вымытые горшки для борща и каши, кринки для молока. На столе — как положено — хлеб и соль, закрытые чистым полотенцем. Вот только кот оказался не на месте — улегся прямо на пути у старичка. За это и получил суровое наказание. Безжалостно пнул старичок кота лаптем в бок. И тот, ошалело мяукнув спросонья, мигом вскочил на лавку и забился в дальний угол. Так-то лучше. Не будет следующий раз ложиться на дороге. Окинув взглядом комнату, старичок направляется за печку. Там в крестьянской избе находится голбец — лестница, ведущая в подполье. Поскрипывая ступеньками, вздыхая и что-то бормоча себе под нос, старичок спускается вниз и исчезает в темноте, захлопнув за собой крышку подпола.

Этот старичок — домовой, мифологический покровитель семьи и всей усадьбы. Во всех местах России верили, что в каждом доме должен быть свой домовой. Именно он, незримо присутствуя в хозяйстве, обеспечивает благополучие семьи, здоровье людей и плодородие животных.

Домовой связан с определенным родом. Он — дух умершего предка, глава рода и его хозяин. Домовой — единственный представитель «иного мира», который осознавался не как «нечистик», а как старший член семьи. В отличие от остальной нечистой силы, он даже не боится ни креста, ни молитвы. А ведь они невыносимы для всех демонов.

Как и все мифологические существа, домовой наиболее активен вечером, после захода солнца, и ночью. В это время он ходит по дому и двору, появляется возле скотины, дает о себе знать разными звуками и шумами. Домовой любит жить в подполье, за печью, на печи или под печью (за это его в некоторых местах зовут подпечником или подпечным), на чердаке или в заднем углу дома, то есть в тех местах, которые традиционно воспринимаются как обиталище душ умерших предков.

***

Хозяин или хозяюшка живет в углу, за занавесками, везде. Он все слышит, что мы говорим. Дом охраняет. Домовой из тех, кто жил тут, — это душа чья-то, может, отец, мать или братья. Если не уважить его — он и колотить будет, спать не будешь. Он хозяин надо всем. Ту же скотину — завела теленка, а не спросилась у хозяина — теленок будет такой истрепанный, измученный, как будто катали его.

Если переезжают, просят домового с собой пойти. А пойдет или нет — это уже его дело (Архангельская обл., Архив РГГУ).

***

У домового две главные задачи — следить за домом и за скотом. Поэтому его можно увидеть в хлеву сидящим на яслях — кормушке для скота. Любит он расхаживать и по двору. Двор в крестьянской усадьбе — совсем не то же самое, что городской двор. В городе двором называют часть улицы перед домом, где играют дети, а пенсионеры сидят на лавочках. Крестьянский двор — это крытая хозяйственная пристройка к избе. Она составляет с жилой частью дома единое целое. Отделяется она от жилой части избы стенкой или коридором. В избе живут люди, а во дворе стоит скотина, хранится сено, на полках разложена домашняя утварь, висит лошадиная сбруя. Вот там-то и любит находиться дедушка-домовой. Ведь одна из его главных обязанностей — ухаживать за скотом.

Одновременно следить за порядком в семье и присматривать за коровами и лошадьми тяжело даже для мифологического существа. Поэтому в некоторых местах России среди домашних духов произошло разделение труда. Там на одно хозяйство приходится два духа — домовой и дворовой. Домовой живет в доме и отвечает за семью и домашнее хозяйство. Дворовой живет в хлеву или во дворе и отвечает за скот. Однако в большинстве случаев за все хозяйство отвечает только один дух — домовой, которого иногда могут называть и дворовым.

Поведение домового напрямую зависит от отношения к нему людей и от лада в семье. Если в семье царит согласие, хозяин работящий, хозяйка содержит избу в чистоте, а семью в сытости, то и домового не забывают — уважают, кормят, а при переезде в новый дом перевозят с собой. Домовой платит хозяевам тою же монетой. При его добром отношении хозяйство находится в достатке, скот хорошо ведется и плодится, дети здоровы.

***

— Да только он всегда понимает, какое к нему отношение. Ежели человек о нем хорошо думает, то будет ему от дедушки одно добро: и в хозяйстве помощь, и в семье лады (Нижегородская обл., Корепова 2007, 14).

***

Лучший способ задобрить домового и снискать его расположение — хорошо его накормить. Его любимая еда — крутая, рассыпчатая каша. Еду раньше готовили в глиняных горшках. А горшки были без крышек. Чтобы борщ и другие жидкие блюда не выкипали, горлышко горшка обмазывали тестом. В горячей печи тесто запекалось корочкой и выполняло роль крышки. Когда горшок ставили на стол, эту корочку просто пробивали ложкой и съедали. Горшки с кашами тестом не замазывали, поэтому аппетитная, румяная верхушка каши вылезала из горшка. Эта верхушка и была долей домового. Ее клали за печку, на припечек (его еще называли шестком) — выступающую часть печи, где обычно стояла посуда. Щедрые хозяева на праздники ставили домовому целый горшок каши — ешь, хозяин. За такую щедрость домовой платил сторицей — холил скот, следил за хозяйством, охранял его от злых людей, предупреждал хозяев об опасности.

***

Построил в Травяной пади один наш мужичок зимовье. Скот там пасти… Скотину перегнал. А перед тем попросился у домового:

— Хозяин-хозяин, пусти меня к себе и скотину мою жалуй.

На ночь каши наварил полный горшок, сам не тронул, а на шесток домовому поставил. Ну вот. Загнал во дворы скотину, стал жить, пасти. И как-то раз дождь был. Он промок весь, к вечеру загнал во дворы, пошел, согрелся и уснул. Спит, вдруг кто-то его за плечо встряхнул:

— Хозяин-хозяин! А быки-то твои загон разбили, ушли вверх по пади!

Соскочил он. Выбежал: правда, дворы пусты. Он — на коня и вверх по пади. И уже в вершине догнал, заворотил. Потом снова как-то… Спит, слышит:

— Хозяин, у тебя зимовье-то горит! Проснулся: вот беда! — все огнем занялось!

— Дедушка-домовой, помогал бы тушить-то. И сразу дело лучше пошло, затушил скоро, ничего как-то не погорело (Восточная Сибирь, Зиновьев 1987, 79–80).

***

Домового почитают и слушаются. Помнят, что незримо присутствующий домовой все видит, все знает и может сурово наказать домочадцев за лень, ругань, грязь в доме. Особенно не любит домовой ссоры в семье. В отместку за непорядок он проявляет агрессию и причиняет хозяйству убытки — бьет посуду, рвет одежду, ломает и разбрасывает вещи, мучит скот, бьет кошку, давит спящих людей и стаскивает с них одеяло. Если кто-то из домашних ссорится, ему говорят: «Я расскажу домовому, он тебе правило даст, как с людьми жить». Не нравится ему, когда хозяева плохо ухаживают за скотом — тогда он может сделать выговор.

***

Хлев вот был. Одна старуха рассказывала: «Я шла сей год ночью, не вовремя поила скотину. Люди уж спать стали ложиться, а я пойду скотину поить. Раз прихожу, а он на яслях сидит и говорит: „Неужели тебе, Марфа, некогда днем прийти?" — „Я, — говорит, — гляжу: как будто мой дедко. Такой лохматый сидит". Я и подумала: «Дедко у меня остался на лежанке лежать. А с чего он сюда пришел?» Двери раскрыла — сидит на яслях. Я после этого больше не ходила ночью скотину поить. Надо вовремя все делать» (Вологодская обл., Белозерье, 107).

***

Старшинство домового подчеркивают его названия. Чаще всего его называли просто хозяином. Еще его уважительно величали: дедушка, дедушко-дед, дедушка-домовеюшко, отец домовой, батюшка домовой, домовушко-батюшко, домовой-родовой, дедушко-браток, братанушко, хозяюшко-господин, избенной большак, кормилец. Но эти названия указывают и на его мифологический статус — предка рода. В народе «дедами», «родителями» назывались не только ныне живущие родственники. Так обозначались все умершие члены семьи. Поэтому у русских годовые поминальные дни называются «родительскими субботами», у украинцев и белорусов — «дедами», у поляков — «dziadami», то есть «дедами».

Хотя домовой и хозяин в доме, все же он — «не свой дух», «нежить». Он принадлежит к миру мертвых. Но мертвые всегда опасны для живых сородичей. Поэтому домового не только почитали, но и боялись. Его иногда называли другая половина, сосед, соседушка, соседушко батюшко, подчеркивая принадлежность домового к «другому», «соседнему» миру.

О семейном положении домового говорят по-разному. По мнению одних, домовой одинок — у него нет ни жены, ни детей. По мнению других, у домового есть жена домовиха или домовилиха, которая похожа на хозяйку дома. Обращаются к ней уважительно, называя матушкой-хозяюшкой или хозяюшкой домовой и веря, что она вместе с мужем-домовым вершит все дела в доме. Любимое занятие домовихи — прясть по ночам пряжу, оставленную хозяйкой без благословения. Только от такого прядения толку немного — домовиха или спутает пряжу, или слижет ее, так, что на прялке почти ничего не останется.

***

Как спать ложишься, надо не оставлять безо всякого приберегу прялку-то. К ночи я говорила: «Хозяюшка домовая, не трогай моей прялочки. Пускай она тут лежит». Надо еще веретена убрать — чтобы не попряла. А то оставишь веретешко да пряжи немножко — все слижет, говорят (Архангельская обл., Левкиевская 2001, 474).

***

Во многих местах Русского Севера не только не сомневаются в семейном статусе домового, но и знают состав его семьи. Он полностью повторяет состав человеческой семьи, которая живет в этом доме. Если в семье хозяина дома два сына и три дочери, то и у домового столько же сыновей и дочерей того же возраста, что и у человека. Обычно домовой — мужчина, мужик, надежа и опора дома. Но если в семье одни женщины и нет мужчин, то и домовой в таком доме — женщина, домовиха. Она похожа на хозяйку дома, старшую женщину в семье.

В обычной, повседневной жизни домовой невидим. Он незримо присутствует в доме, давая о себе знать то странным шумом за печкой, то шагами на чердаке, то кашлем и вздохами в подполье. Внезапно, без видимой причины, открывается со скрипом входная дверь — но за ней никого нет. Ни с того ни с сего с полки падает горшок. Думают, виновата кошка, но она в это время гуляет во дворе. Хозяйка точно помнит, что оставила свою кофту на лавке, — хвать, а ее там нет. Ищет, ищет, а она почему-то оказывается на печи. Так проявляет себя домовой.

***

Дедушка домовой жил у нас в доме. Бывало, кричали его: «Дедушка домовой! А дедушка домовой!» Слышать его — слышали: шуршат, а видеть — не видели.

Вот, бывало, мигает свет или дверь откроется, закроется ночью. Так вот это все якобы домовой ходит. Шаги в сенях часто я слышу-то. А то пропадет что из дому, и все говорят: «Домовой, чай, утащил» (Нижегородская обл., Корепова 2007,21).

***

Увидеть домового все-таки можно. Чаще всего это происходит случайно, и человек не сразу понимает, что перед ним — дедушка домовой. Появляется и исчезает он всегда неожиданно. Облик домового переменчив и непостоянен. Может он показаться и человеком, и животным, и неким непонятным существом. В человеческом облике его чаще всего представляют невысокого роста стариком, обросшим длинной седой бородой. Говорят, что у него лохматая голова и мохнатые руки. Одет он в обычную крестьянскую одежду — в белую или красную рубаху, подпоясанную красным поясом, в синие штаны, лапти или валенки. На голове — шайка. Только цвет и ветхость одежды домового говорят о его принадлежности к «иному» миру. Красный, белый и синий цвета характерны не только для одежды домового, но и для других потусторонних существ. Его «ветхая шубенка», «драна-драна шапка», подшитые валенки — тоже признаки «того света», к которому принадлежит домовой.

***

— А в избе есть домовой?

— Есть и домовой. В каждом дому, чай, есть. Вот, ей-богу, как сейчас помню. Была маленька, в старой избе видала его. Мамка ходила в магазин, меня садила на печь <…> Играть на печи, не слазить. И сижу я раз, а светло было <….> Смотрю, а чего посмотрела, не знаю: во второй комнате дверка открыта, а на полу капуста лежала под мешками. Верхом на кочане сидит мужичок маленькой. В лапотках сидит, в белых онучах, а шапка драна-драна. Вот, помню, шапка уж больно плохая была <…> Мужичок не сильно старый, только маленький совсем. Занавеску-то дерг! Не дышу. Страшно, а интересно. Выглядаю, а его уж там нет. Мама пришла, я ей рассказываю. А она говорит: «И ничего не бойся, ведь ты домового видала, ну и чего ты испугалась?»

Я вот с тех вот пор всегда. И поесть ему давать стала <…> Чего с ужина, молочка в кружку <…> Ел ведь. Поставлю все за печь — утром уж нет или накусано бывает.

— Он у вас за печкой жил?

— Может, и за ней, а может, в чулане. А может, на сушиле. Хозяин дома — где уж хотел. Я с ним все говорила. Поесть принесу: «Это тебе, дедушка домовой». А то не съест <…> Слышала, как он ночью по бочкам да по чанам лазил. Может, проверял чего, а может, пробовал (Нижегородская обл., Корепова, 2007, 18–19).

***

Показывается он и мужчиной средних лет, волосы и борода у которого того же цвета, что и у хозяина-человека. И это понятно. Ведь домовой — мифологический двойник хозяина дома.

Поэтому он часто предстает перед домочадцами в облике самого хозяина или старшего члена семьи. Такое сходство хозяина-человека и хозяина-духа служит причиной всевозможных недоразумений. Уедет хозяин на ярмарку в соседнее село или уйдет косить на дальние луга. Все точно знают, что его нет дома. Вдруг хозяйка случайно выглядывает в окно — что такое! — ее муж несет по двору охапку сена для скота. И одежда на нем та самая, в которой он уехал. Когда же он успел вернуться? И почему ей ничего не сказал? Она зовет его в окно — но он лишь молча, с сердитым видом скрывается в хлеву. Она бежит за ним, открывает дверь хлева — а там никого! Что за наваждение? — хозяйка не может прийти в себя от изумления. Вечером возвращается хозяин — жена к нему: «Это ты сегодня днем скоту сено по двору носил?» — «Да что ты?! Я же косил весь день почти у самого леса. Как бы я мог вернуться?» — «Как же так, ведь я собственными глазами тебя видела — и одежда была твоя, и цвет волос!» Поразмыслив немного, супруги приходят к выводу, что это домовой в отсутствие хозяина носил сено. А сердитым он был потому, что не любит, когда его замечают люди.

***

Случай был. Раз идет женщина, а из сарая идет, несет охапку сена вроде как ее свекр. Она его окликнула, а он наклонился, цоп кирпичиной в дверь, она и разлетелась. Баба едва успела в избу забежать. Глядит, а свекр в избе сидит. Она бросилась к нему с испугу, а он ей говорит: «Крестись, детонька, это дворовой» (Новгородская обл., Черепанова 1996, 42).

***

Часто о домовом рассказывают как о чем-то лохматом, мохнатом, заросшем шерстью или волосами. И это не случайно. Шерсть и волосы в народной традиции символизировали богатство и плодородие. При строительстве нового дома в его основание клали шерсть, зерно и деньги, чтобы в доме богато жилось. Жениха и невесту за свадебным столом сажали на тулуп, вывернутый шерстью наружу, — тоже для богатой жизни. Поэтому если домовой мохнатый, обросший шерстью, значит, и семья живет в достатке. У бедняков домовой голый.

Домовой показывается в виде неопределенного существа. Пробежит по полу что-то мягкое, серое, покрытое шерстью и исчезнет в темном углу — то ли кошка, то ли медвежонок, то ли пушистый клубок прокатится. Оборачивается он и кошкой, и собакой.

***

Видели его люди как маленькую серую собачку. Да, бегает она, эта собачка-то, по дому, двору, чердаку, вот. А еще увидеть его можно старичком, но это только со сна. Глаза откроешь — а он тут, а потом исчезнет (Нижегородская обл., Корепова 2007, 20).

***

Домовой, если захочет, может принять любой облик. Но есть у него два любимых и постоянных воплощения — это ласка и уж. При этом образ домового раздваивается — он видится и как человек, и как животное. По отношению к людям он проявляет себя в человеческом облике. По отношению к скоту — в животном. Небольшой зверек ласка, которого часто можно видеть в хлеву возле лошадей, — одно из воплощений дедушки домового. Какой масти в хлеву ласка, такой масти держи скот. Тогда он будет хорошо вестись, будет всегда здоровым и плодовитым. Если хозяин даст промашку и заведет лошадь или корову не той масти, пользы все равно не будет. Ласка замучит бедное животное, будет ездить на нем по ночам, путать гриву, пока совсем не изведет.

***

Сам-то ведь дед-домовой — это ласка, зверек такой. Ушки черненьки. Она скотину новую не любит, завьет гриву-то. А у меня серых овец не любила, так все гоняла овец-то до ночи… Заберется на спину и гоняет. Это-то до-мовейко и был, ласка-то (Архангельская обл., Черепанова 1996, 45).

***

Змея, которая живет в хлеву, во дворе или под домом, также считается домовым духом и воплощением души умершего предка. Строго-настрого ее запрещено убивать. Иначе погибнет весь скот, а семью будут преследовать неудачи. Домовая змея особенно любит коров. Ходят слухи о том, что она якобы выбирает одну корову, обвивается вокруг задней ноги и сосет у нее молоко. Но это идет корове только на пользу. Любимая корова домовой змеи становится гладкой, здоровой, а молока начинает давать столько — хоть залейся. Рассказывают, что в одной семье убили такую домовую змею, по ошибке приняли ее за ядовитую. В этот же день погибла и корова, которую она любила.

***

Ну, пришла я, значит, доить корову. Утром рано. Черная корова такая у меня. Ну, смотрю: серая клубочком свернувшись как раз вдоль хребта — и лежит эта серая гадюка. Ничего я доить не стала. И не то что побоялась. Но как-то я слышала такое, что во дворе змею бить нельзя. Нельзя, нельзя, это дворовая. Да, ну, значит, ушла домой. Минут двадцать погодила — и все. Она уже, знать, ушла. И я корову спокойно подоила (Новгородская обл., Традиционный фольклор, 278).

***

От благосклонности домового полностью зависит, будет ли в хозяйстве вестись скот. Если домовому корова или лошадь пришлась «по нутру», «по нраву», она всегда будет сытая, гладкая, ухоженная, чистая, с блестящей, здоровой шерстью. Домовой сам подсыпает корм любимым коровам и лошадям, носит для них сено с сеновала. Вот за этой работой его чаще всего и застают удивленные хозяева, которым сразу и невдомек — кто это для их скота корм носит.

***

Да, вот еще мама рассказывала: ейный отец пошел класть корм коровам. Коровам или лошадям. У них были и лошади раньше в старину, наших шестнадцать коров было. Вот. Пошел класть во двор. Приходит, говорит:

— Кладет [корм] там какой-то мужик! Он обратно домой — испугался. Говорит:

— Господи, кто это, — говорит, — нашим лошадям кладет!

А маменька ему говорит:

— Крестись ты, это домовой кладет! Виделось ему, а было ли на самом деле — не знаю. Это хорошо, хорошо. У каждого за животиной [смотрит] домовой. Правда, нет ли, но говорили: всегда этот, домовой, есть.

И даже вот приду — коса заплетена прямо на лошадях. Коса заплетена как руками! И уж его, домового, косу не расплетай! Если расплетешь — ему не понравится. Не тронь (Новгородская обл., Традиционный фольклор, 231).

***

Домовой чистит шерсть любимой лошади, гриву и хвост расчесывает, а в знак особого расположения по ночам заплетает в косички.

***

У деда вот конь был белый. А домовой уж коли скотину полюбит, так все ей сделает, а если не полюбит, так изведет. Так вот, конь-то был белый. Бывало, придет дед в конюшню, а у коня сено положено. «Батя, ты клал?» — «Нет, не я». А в другой раз и коса у коня заплетена.

Спрятался дед, смотрит: человек-то будто высокий такой подошел к коню да и сена ему наложил и косу заплел. Вот дед пошел домой и сказал, что домовой сено кладет (Архангельская обл., Черепанова 1996, 42).

***

Домовой любит лошадей и в знак любви заплетает им гривы в косички. Придя на следующее утро в хлев, хозяин только руками всплеснет — у лошадей все гривы в мелких косичках. Косички, которые домовой заплетает в лошадиных гривах, расплести трудно, да и делать этого не рекомендуется — домовой может рассердиться на хозяев и невзлюбить такую лошадь. Тогда по ночам он будет мучить ее, ездить на ней, пока лошадь не покроется потом. А если домовой невзлюбит скотину — жди беды. Такое животное лучше сразу продать, все равно проку от него не будет — домовой изведет.

Отношение домового к скоту зависит от того, нравится ли ему масть животных. Если скотина чахнет, худеет, а утром оказывается мокрой от пота, значит, она пришлась домовому «не ко двору», «не по масти», «не в руку». Он спутывает лошади гриву в колтуны, отбирает у нее корм, а в кормушку кладет навоз.

***

У нас четыре коня было. Одного-то невзлюбил домовой, и все. Утром приходят мужики: у всех коней овес насыпан, гривы заплетены (он им косички мелкие-мелкие плетет). А этот вспаренный весь, храпит. Ну, решили мужики подкараулить его. Взяли, подвесили дырявое ведро под овес, а сами за скирдой спрятались. А домовой пришел, стал овес насыпать, а ведро дырявое. Он как кинет его в скирду, в мужиков. Ох, перепугались они и убежали (Владимирская губ., Максимов I, 38).

***

Поскольку благополучие скота целиком зависело от милости домового, перед покупкой новой лошади или коровы старались узнать, скотину какой масти он предпочитает. Для этого известно много разных способов. Можно в Страстной четверг подняться со свечкой на чердак — в это время домовой обычно сидит около печной трубы в виде кота или собаки. Какого цвета у него будет шерсть, такой масти и нужно покупать скотину.

В других случаях на ночь оставались в хлеву, прикрывшись бороной, и смотрели, какой у домового цвет волос — такого же цвета должна быть новая корова или лошадь. Домовой и сам может высказать пожелания относительно масти скота.

***

Один хозяин, чтобы узнать мнение домового о новой лошади, спрятался на ночь в хлеву за яслями и увидел, как домовой соскочил с сеновала, подошел к лошади и стал плевать ей в морду, а левой лапой у нее корм выгре-бат. Хозяин испугался, а домовой ворчит про себя, но так, что слышно: «Купил бы кобылу пегонькую, задок беленький!» Послушали его и купили. Опять хозяин спрятался в хлеву и увидел, как домовой в лохматой шапке и желтой свитке подошел к лошади, осмотрел ее и сказал: «Вот это лошадь! Эту стоит кормить, а то купил какую-то клячу». И домовой стал ее гладить, расчесал и заплел гриву и начал ей под самую морду подгребать овес (Владимирская губ., Максимов I, 38–39).

Купив новую лошадь или корову, ее непременно представляют домовому. А как же иначе! Хороший хозяин должен знать, что у него в доме творится. Новую скотину вводят во двор, кланяются во все стороны и просят домового хозяина взять ее под свое покровительство.

***

Купили корову, когда привели, надо обязательно у батюшки, у матушки-хозяюшки просить разрешения ввести ее во двор. Когда корова подошла к двору-то, из-под заднего копыта я взяла ком земли, бросила через весь двор, есть слова там, говоришь: «В гостях гостила, в гости пришла». Потом… с северной стороны начинаешь на четыре стороны кланяться, говорить, что «Матушка-хозяюшка, батюшко-хозяюшко, вот тебе скотинушка. Мы ее будем рядить да кормить, а ты ее люби да храни». Три раза повторяешь. А если не полюбит, она может заболеть и пропасть (Левкиевская 2001, 434).

***

Домовому представляют не только новую скотину, но и нового члена семьи. Ему сообщают о прибавлении в семействе.

***

Бабушка этим делом заведовала. Старша хозяйка раньше считалась в семье. Вот она и хозяину все говорила про это. Что в семье вот родился [новый человек]. Чтобы полюбил и помог. Семейка прибыла (Архангельская обл., Левкиевская 2001, 409).

***

Домовой способом предвещать будущее. Он дает знать членам семьи о предстоящих событиях в их жизни — вступлении в брак, болезни, смерти близких, отъезде из дому, пожаре. Но сообщает об этом не прямо, а знаками. Обычно домовой невидим, но если внезапно, без причины покажется человеку — жди перемен в жизни. И не всегда эти перемены будут хорошими.

***

Лежу я на печи и вдруг чую, что половицы-то скрипят и кто-то дышит. Я-то молчу, притаилась, поняла, что это домовик. Он залез на печь, посидел возле меня и молча ушел. Я все думала, к чему это, а утром у меня мама заболела тяжело (Нижегородская обл., Корепова 2007, 44).

***

Перед смертью одного из членов семьи, перед войной или пожаром домовой воет, стонет, вздыхает в подполье, стучит и шумит по ночам, не дает заснуть. Так он дает понять хозяевам, что их ждет беда. Услышав домового, нужно спросить: «К добру или к худу?» Домовой ответит.

***

Домовой плачет и стонет по-человечески. Это и к добру, и к худу. У сына жена хворала, а у меня две коровы потом околело. Так плакал перед тем, прямо как человек. Я его спросила: «К добру или к худу?» А он тихонько ответил: «К худу» (Корепова 2007, 41).

***

Домовой предсказывает грядущие события не только звуками. Он наваливается ночью на спящего человека и начинает его душить. В этот момент нужно не растеряться и спросить: «К добру или к худу?» Домовой тотчас отпустит человека и шепнет ему на ухо, что его ждет впереди — худое или доброе.

***

А мне два раза так. Первый раз я девчонкой была. А ночью спать легла. Вот такой сон: пришло, сначала на ногу навалилось, потом на грудь, потом за горло меня взял… Думаю — больше я не буду спать, не буду спать. Нет, опять сомкнуло глаза мне. Сомкнуло — и потом уж опять меня крепко душить начало. Я проснулась — под утро уже, все, приезжает рано брат ко мне, говорит: «Аня, едем домой, отец при смерти». Я пришла к родственнице, говорю: «Я еду домой, мне вот такое ночью, душило сильно». Говорит: «А ты чего не спросила — худо ли, к добру?» Я говорю: «Я откуда знала?» Ведь я же ничего не знала, девчонкой была. А потом я запомнила, уже само по себе, как только дойдет, уже у тебя сразу выработается. Спрашиваешь: «К худу ли, к добру?» И вот это весть такая. Кому скажет к хорошему, кому — к плохому (Архангельская обл., Левкиевская 2001,432).

***

Самому вызывать домового, чтобы узнать будущее, — большая дерзость, за которую он может сурово наказать. На такое решались только в крайних случаях. Например, во время войны, когда долго не было писем от мужа с фронта. Тогда женщины вызывали домового, чтобы узнать, жив ли муж. Не всякая женщина на такое решится. Для этого надо быть не просто храброй, но и очень умелой. Ведь вызывать домового хозяина — целая наука. Нужно ночью, в темноте, пойти в хлев, где он обычно ночует. Потом произнести правильные слова и не испугаться, когда в углу хлева зашевелится солома — это домовой вылезает наружу. Затем нужно вежливо задать вопрос — домовой даст на него ответ. Некоторые, испугавшись шуршащей и поднимающейся вверх соломы, в ужасе убегали прочь из хлева. Зря потревоженный домовой за такое может и побить, и даже задушить.

Крестьянка, д. Пижма Печорская. Начало XX в.

***

Одна пошла к хозяину спрашивать о муже. Ну, а хозяина потревожила. Не дождалась его, стала солому отодвигать, хлев начал шевелиться. Он живет в хлеву на зиму, в тепле. Она и побежала. У ней было два ребенка небольшие, на печи спали зимой. Она прибежала да в серединке между ребят-то легла. [На следующий день она рассказала все брату]: «Ой, — говорит, — Иван, я вчера сходила в хлев, да так напугалась, брат». — «Чего ты хозяина-то не дождалась? Ты бы его дождалась. Он бы тебе сказал: „Ну, чего надо?" У него страшный такой голос. Ты бы сказала: „Жив ли у меня муж?" Он бы тебе ответил. Моли Бога, что вот у тебя дети-ангелки кругом тебя, а не то бы он тебя запетушил, захватил за горло, да и все. А то бы сказала: „Батюшко-хозяюшко, скажи, хозяин жив или нет, придет иль нет из плена, двое детей у меня". А он стал шевелиться, солому вздувать, солома вздувается кверху, а ты убежала» (Архангельская обл., Левкиевская 2001, 436).

***

Живет семья в своем доме, и все в нем хорошо и благополучно. Только со временем старый дом обветшал и стал тесным. Нужно строить новое жилье и устраивать там новоселье. А что самое главное при переезде в новый дом? Забрать с собой стол, стулья, шкафы, кухонную утварь? Нет, это все наживное. Можно купить новый стол и новые кастрюли, новые занавески и новую одежду. Но нового домового купить нельзя, потому что домовые не продаются в магазине. Самое главное при новоселье — забрать с собой из старого жилья дедушку домового. Без него в новом доме все равно не будет хорошей жизни, все пойдет кувырком, неудача будет следовать за неудачей.

***

Домовой-то есть в каждом доме. Многие только думают, что его нет. Расскажу одну историю. Переезжали мы из одного дома в другой. Захотели поближе к сыну быть. Все вещи перевезли. Стали в новом дому жить. Только все беды какие-то случались. Дед ногу сломал, ночью воры залезли к нам через крышу, связали нас с дедом, деньги собрали, а потом избили. И еще много чего случалось. И вспомнила я, что домового своего забыла позвать. Мне моя бабка всегда говорила, что нельзя домового оставлять. Что делать? Надо идти. Пошла туда, разговариваю с новой хозяйкой. Пока она ходила чайник ставить, я быстренько позвала домового: «Домовой, домовой, пойдем со мной домой». После этого все хорошо стало. По ночам еще, бывает, слышу, как он отряхивается, как собака. Это значит, что на столе ему ничего не оставила поесть (Нижегородская обл., Корепова 2007, 51).

***

Да и домовому без своей семьи очень плохо. Домовой, оставленный в суматохе переезда, одинокий и несчастный, плачет по ночам в старом доме. Самостоятельно, без особого приглашения, он не может перейти в новый дом вслед за людьми. Вот и мается, бедный, в опустевшей избе, воет, стонет, не дает спать соседям.

***

Сгорели мы. Пошли на новую квартиру, а домового не пригласили. Пошла я стадо пасти, а женщина, соседка, сказала, что дед домовой вопит у меня на старом дому: «Эх, да оставила она меня одного, и жить-то мне негде». Я пошла и позвала: «Домовой-домовой, пойдем со мной на ново жительство, а то ты остаешься один». Он и перешел ко мне (Нижегородская обл., Корепова 2007, 51).

***

Чтобы таких казусов не случилось, хозяйка должна вовремя позаботиться о переводе домового на новое место жительства. Для этого открывают лаз в подполье или подходят к печи и зовут: «Мой домовой, пойдем со мной!» После этого берут какую-нибудь вещь из старого хозяйства — метлу, веник, кочергу, рукавицу, старый лапоть, переносят ее из бывшего жилья в новое и там кладут под печь. Сидя на этой вещи, домовой переезжает в новый дом. Раньше, в XIX веке, крестьяне даже привязывали веревочку к старому лаптю и тащили его за собой в новую избу. В этом лапте, как в карете, домовой переезжал в свои новые владения. Были и более сложные способы перевода домового. В старом доме накануне переезда хозяйка ставила тесто в квашне. На следующий день семья переезжала в новую избу и везла с собой квашню с тестом. Первым делом в новом жилище хозяйка пекла хлеб из этого теста. Хлеб замешивался в старом доме, а выпекатся в новом. Хлеб всегда был символом богатства и благополучия. Ведь это — главная еда человека. Как хлеб перешел из старого дома в новый, так и дедушка домовой — податель этого благополучия — вместе с ним перешел в новый дом.

Кроме своего родного домового-благодетеля, в доме может завестись чужой, или, как раньше говорили, «на-брожий» домовой. «Наброжий» — от слова «бродить», «набредать». Чужой домовой опасен для семьи и для хозяйства. Он ведет себя в доме как злой и враждебный дух. Для дома посторонний домовой — настоящая беда. Он изводит и губит скотину, разрушает хозяйство, вредит домашним. Откуда же берутся «наброжие» домовые? В большинстве своем они получаются из тех домовых, которых хозяева забыли при переезде в новый дом. Если старое жилье с оставленным там домовым пустует, он тоскует и воет. Но если в этот дом въедет другая семья, то озлобленный домовой начинает делать ей пакости. Ведь для него эта семья — чужая, она не связана с ним родством.

***

Домовой есть. Когда в новый дом переходишь, его нужно приглашать с собой и увозить своего домового. И он всегда будет помогать. А когда придешь в чужой дом и там чужой домовой, то там начинаются всякие неприятности. Даже могут смертельные исходы быть. Мы ж своего-то домового не взяли. И этот, чужой — недобрый уже для нас. А свой-то, он добрый, он помогает. Он помогает в том, чтобы и скотина велась, ну, вообще вся живность во дворе чтоб была. А чужой домовой не будет помогать, а наоборот все будет. Скотина будет сдыхать. Ничего не будет вестись (Нижегородская обл., Корепова 2007, 54).

***

Настоящая неразбериха бывает тогда, когда в доме в результате переезда образовываются сразу два домовых — прежний домовой, оставленный старыми хозяевами, и вновь прибывший, которого новые жильцы привезли с собой. Два домовых в одном доме ужиться не могут. Дерутся они целыми днями, один другого старается выгнать. А хозяевам от этого — одни убытки и беспокойство. Ведь пока домовые выясняют отношения, за хозяйством-то никто не смотрит. По ночам спать невозможно — шум, гам, беготня за стеной. Единственный способ прекратить этот беспорядок — защитить своего домового и выгнать из дому чужого. Иначе жизнь в доме превращается в настоящий кошмар.

***

А когда переходят в новый дом-то, его ведь с собой забирают: «Пойдем, хозяин, пойдем». Вот случай-то в деревне был: построил мужик в деревне новый дом, а домового позвать забыл. Так и остался он в этом доме. Приехали новые хозяева со своим домовым, туг и сошлись два домовых. Старый нового выгоняет. Вот и пошла у них вражда. Наступит, бывает, ночь, пойдут плетками хлестать по стенам, и идет шум по всему дому. Думали, думали хозяева, как избавиться от старого домового, и надумали: открыли дверь и сказали: «Уходи, уходи, у нас свой хозяин». Так и прогнали.

Бывает и так, что домовой из другого дома по каким-то причинам невзлюбит соседей. Он приходит по ночам в чужой двор, гоняет и мучит скотину, ворует у нее корм и уносит в свой двор, бьет посуду, переворачивает утварь вверх дном — в общем, вредит, как может. Если не выгнать его со двора, он измучит всех коров и лошадей и перетаскает весь корм своему скоту.

***

Пошел мой старик лошади [корм] месить. Вдруг видит: стоит рядом с ним в белом пальто и красным опоясанный. В руках с лукошком. Все месиво-то себе в лукошко вывалил и начал лошадь по хлеву гонять. Старик взял лукошко, липовые палки и закричал: «Чужой дворовой, уходи на свой дом домой, а свой дворовой, ходи за скотиной своей, погляди. Не мучь свою скотинушку и не губи. И всю свою скотинушку люби». Три раза постучит палкой, и дворовой уходит (Нижегородская обл., Корепова 2007, 52–53).

***

Образ домового известен нам по народным верованиям, записанным в ХVIII-ХХ веках. Один из первых собирателей русской мифологии XVIII в. М.Д. Чулков писал: «…Верят, что во всяком доме живет черт под именем домового, он ходит по ночам в образе человека, и когда полюбит которую скотину, то оную всячески откармливает, а буде не полюбит, то скотина совсем похудеет и переведется, что называется не ко двору».

Название «домовой» появилось у восточных славян достаточно поздно (предполагается, что не раньше XVII века). Но сам образ домового, связанный с культом предков, начал формироваться очень давно — еще во времена язычества.

Во времена язычества восточные славяне молились Роду и Рожаницам. По мнению ученых, этими именами назывались духи рода и семьи, «отвечавшие» за его благополучие, плодовитость, рождение детей. Предположительно, эти древнерусские персонажи символизировали собой души первых предков, основателей рода, опекавших живых родственников. Во всяком случае, Роду и Рожаницам готовили такие же трапезы, как и душам умерших. В древнерусском поучении XII века епископ осуждал тех, кто Роду и Рожаницам в качестве жертвы приносил хлеб, сыр и мед, а также осуществлял возлияния в их честь: «Горе пьющим рожанице…» В поучении 1271 года упоминаются те, кто «готовит рожаницам трапезу».

Умершие предки рода должны оказывать помощь и покровительство своим живым родственникам — эта мысль не подвергалась сомнению ни во времена язычества, ни гораздо позже. Поэтому свадебный заговор XVII в. обращается к покойным «дедам и бабам» с просьбой охранить жениха от колдовства: «…Станьте вы, деды и бабы, и весь род мой, и князя новобрачного постерегите и поберегите на воде и на земле…»

Черты домового прослеживаются и в некоторых описаниях бесов, встречающихся в древнерусских книгах. Так, в «Житии Феодосия Печерского» (XII в.) рассказывается о бесах, которые живут в хлеву и мучают скотину, не давая ей есть: «В один из дней из одной деревни пришел монастырский монах к блаженному отцу нашему Феодосию и рассказал, что в хлеву, где скот затворяют, жилище бесов есть. Они многую пакость творят гам, не давая скоту есть. Много раз пресвитер молитву творил и водою святой окроплял, но, несмотря на это, остались злые те бесы, творя муку и досель скоту». Бесы, которые живут в хлеву и мучают скотину, не давая ей есть, очень напоминают домового, который мучает скотину, пришедшуюся «не ко двору», и выгребает у нее из яслей корм. В книге «Златая цепь» за 1400 год упоминается некий «бес-хороможитель» — о нем говорится в молитве, сохраняющей «от всякой козни сатанинской и… от проклятого беса хороможителя». По предположению исследователей, таким именем христианский книжник назвал домашнего духа, который позже получит в народе имя домового\

Русская народная мифология - Елена Евгеньевна Левкиевская